Культура |
Катерина КОСТЫЛЕВА |
01.11.03, «Вечерний Новосибирск» |
Чем больше Шипилов пишет в стол,
В Новосибирске с концертами гастролирует в прошлом новосибирский, а ныне московский бард Николай Шипилов. 26 октября состоялся творческий вечер в бард-клубе «Гитара по кругу» (кафе «Блиндаж»), а 3 ноября в 18-30 Николай Шипилов будет выступать в актовом зале Сибирской академии государственной службы. Вот недавно две поэмы написал.. даже не поэмы, а пьесы в стихах, немножко ернические, ехидные такие маленькие мистификации. Это новый для меня жанр, я его сейчас осваиваю, мне интересно: как я это построю драматургически? Можно было бы, конечно, опубликовать это в каком-нибудь «Роман-журнале». Но публиковаться - это же не главное, мне сейчас вот что-нибудь нарисовать интересно, или на пианино побренчать... У меня же тщеславия как такового нет. Я тут вообще до такого дошел... Мне звонят из издательства - мол, книжка третий год в плане стоит, пора бы... А я думаю: куда спешить? Я сейчас даже уверен в том, что чем больше пишешь в стол, тем лучше будет жить сын. Будет спокойно все это публиковать. Наследство... А хорошая проза - она же со временем не теряет ни злободневности, ни смысла. А для денег - это я заказные вещи пишу. Я вообще люблю делать заказные вещи - и ранше любил, и сейчас. С юности научен. Все это раньше делали - и поэты, и барды... да вся наша литература. А сейчас зарабатываю на чем? То якутский роман переведу - так мне за это еще и орден с якутским алмазом... То за кого-нибудь книгу напишешь, а тебе за это платят. Я вот две книги так написал, классно это было. Заказчик настоящий жулик был, фармазон. Была такая «масть» в лагерях - их еще называли «ломом подпоясанный» - такой человек, который не с блатными, а сам по себе... Он тоже Николай Александрович, как и я, - так он под конец нас уже путать стал, кто где. Очень интересный человек... Жадный, правда, но даже и в жадности своей интересен. До последнего держится - вот мы с ним уже прощаемся чуть ли не в слезах, а он: «А пятьсот баксов не скостишь?» А тоже плачу и в ответ: «Нет, не скощу...» ...Ну и песня - она все-таки востребована, она все-таки тоже кормит. Это - живые деньги, они дают возможность работать. А вот проза для меня - это отрыв, на полную катушку - я живу в ней, могу месяцами из дома не выходить, и ничего мне в это время не интересно - ни погода, ни материальный достаток... А всякая там слава... Не поверишь, мне важнее любовь. Слава у меня уже была. Когда я у нас в Мочище в детской команде играл вратарем. И главное - я ведь хороший вратарь был! И девочки так на меня смотрели, ооо... В детстве это же вообще очень важно. Правда. однажды мы играли с «Сибсельмашем» - они тогда только-только с первенства России приехали, заняли там шестое место... Это была крутая команда. И я пропустил десять банок! А в «Вечерке» написали, что 11, наверное, со счета сбились. Это было обидно... хотя вроде бы уже не принципиально. Спрашиваешь, где все-таки почитать? Меня вот сейчас в «Сибирских огнях», в четвертом номере печатать будут... Я же все-таки сибирский писатель. Мне без Сибири тяжело. Москва.. Я не могу жить той жизнью. Хотя, когда я уехал, я ничего не потерял, ко мне Москва хорошо относится. Ну, скажи, можно, живя в Москве без прописки, две квартиры получить? За какие такие заслуги? А первый раз мне квартиру дали от ЦК комсомола - я тогда работал завотделом поэзии и прозы в комсомольском журнале. Но я не успел вовремя прописаться, а потом грянула наша очередная революция, и за приватизацию иногородним надо было платить огромные деньги... В общем, вторую квартиру мне потом выделил Литфонд, в ней я сейчас и живу. Но Москва - это отдельное государство - и если это модель будущей России, то я не хочу такой России. Но там жить легче, там легче заработать денег. Вот Новосибирск стоит на транзите - он во всем транзитный город. Сколько через него актеров прошло, сколько писателей - здесь пожили и туда подтянулись. Москва собирает в себя, как и Париж, все - «поэты рождаются в провинции, умирают в Париже», так? Вот все и сбивается в кучу. Для нас долго-долго это было вершиной. Там не было тревоги, мол «я тут прозябаю». |