Нет с нами Николая Шипилова. «И не помню… Да, не помню…Если помнишь, то напомни, Если помнишь, то напомни: Я вчера не забегал?…» Эхо горя прокатилось по газетам, журналам, Интернету - эта осень не пощадила Николая Шипилова, «чистая сила», «личность ренессанская», харизматическая, известный российский автор, прозаик, поэт, популярный бард умер 7 сентября 2006 года около 21.00 в Смоленске. В Смоленск Николая доставили из Вязьмы с 18 на 19 августа, сняли с инсультом с поезда по пути из Новосибирска в Минск.

Не дожил до 1 декабря, своего дня рождения и юбилейного пирога, исполнилось бы ему шестьдесят, стал бы к семидесяти батюшкой, священником, (все к тому шло - построили с женой, поэтессой Татьяной Дашкевич, церковь под Минском), был бы его приход самым любимым в округе, написал бы еще много и в святоотеческом жанре, несмотря ни на что, сила ему была отпущена, - но уж не как ты хочешь, а как Бог дал. А дал он Николаю Шипилову все самое лучшее: ретивое сердце, блестящий талант, любовь к матери Отчизне, жалость и нежность к женщине, многочисленных друзей и поклонников. Не знаю, были ли у него враги в том хрестоматийном смысле, но прожил в путях-дорогах без боязни. Родился в Южно-Сахалинске, последнее время жил в Белоруссии, в деревне под Минском и похоронен.

  «Мечтал я родному народу, частицею принадлежать.» И принадлежал. Совесть и любовь на еде не заел, на питье не запил, а умножал, созывая свой род, собирая свой плод от старых до малых, от отцов-матерей, от дедов-прадедов для внуков-правнуков. «Я жил в раю, а думал, что в - аду. Я, как Адам, искал от рая - рая…». Таков тяжкий крест наш, сам же Шипилов об этом написал на белую бумагу, а расходным материалом была – кровь, та, что льется в строку истинного поэта. «…Да ты не вечен, человече… Прости мне, друг, долги -  Хотя б свечу зажги… Господь, звезду зажги».  И теплятся, теплятся свечи в православных храмах, молится народ своему небесному заступнику Николаю Угоднику, горят звезды над церковью, - все хорошо, как ты и хотел, Николай. «Пусть горит огонек, пусть растет мой сынок в счастье…»

В ту пору, в 1983 году, когда сотрудники журнала «Литературная учеба», в котором он потом проработал несколько лет, вернулись из Новосибирска с совещания молодых писателей, с  именем - Шипилов!, Шипилов!, Шипилов! - и с легкой «руки» журнала московские издательства распахнули перед ним  двери, а в Новосибирске  выдали ордер на  квартиру, Шипилов предсказал себе судьбу. «… Век меня остудил, Осудил на скитанья без срока. Вместо тела - страна, Вместо сердца - струна, Вместо радио - в роще сорока.». Но, слава Богу, тогда еще все было впереди - лучшие книги, поэмы, дети, «еще столько не роздано милостынь» Но вот «…без признаков старенья, Уходит наше поколенье, Верша свои круги: Зачем, казалось бы, мы жили…». «Мертвые бабочки падают с лампочки, Очень тянуло на свет…»

В одном из последних интервью Николай Шипилов сказал, «… в России нынче не принято петь о любви к людям и Отечеству, почти запрещено петь о красоте чувств, о неповторимости жизни, дарованной нам Господом Богом. А то, что люди плачут на моих концертах - это ведь слезы печали. Печаль - светлое состояние души. Оттого, что печаль моих песен передается людям, я чувствую родовую близость с ними. В чем эта печаль? Бог весть…»

И сквозь эту печаль тихая как слеза мысль: счастливую жизнь прожил Николай Шипилов – долгую, а умер молодым, – церковь построил, написал крепкие книги прозы и поэзии, сотоварищи по ремеслу его любили, а это само по себе редкость, официальные люди голову на него не задирали, они на земле, а он где-то там, за облаками болтается, талантливые, страстные и красивые женщины, ох, как любили, дети родились умные и даровитые, и была у него Она, прекрасная дама и православная жена Татьяна.

«Ах, как оставлю я - ее, Татьяну - золото свое? Моя любимая поет и Бога хвалит. Но что ей книг моих тома? Она напишет их сама! При этом не сойдет с ума А я - едва ли…» С Божьей помощью и люди добрые не отступятся, поднимет она, ваших малых детушек: бабы-то они сильные, а Татьяна Дашкевич - поэтесса, пошатнется от вдовьего горя, да за молитву, за слово и детей удержится. А книгу напишет, и будет эта книга о ее Николае, о русском поэте и прозаике Николае Шипилове, и музей устроит, чтобы было, где друзьям собираться.

Николай Шипилов

Песня о свободе

Устал я...
Хочу на природу
От жизни свободной сбежать.
Мечтал я
Родному народу,
Частицею принадлежать.
        Не знаю
        Какому уроду
        Сегодня я принадлежу...
        Возьмите обратно свободу -
        Я в поле, в леса ухожу...

Вот поезд,
Вагон с перестуком
Железных своих колес.
Я выпил –
Такая вот штука –
И вышел в толпу берез.
        По жизни я небезупречен,
        И свечка моя сожжена:
        Навстречу - и я не перечу –
        Иные летят имена...

О, как мы хотели свободы!
Как будто у нищих есть
В запасе, как бутерброды,
Достоинство, совесть, честь...
        А что мне без чести свобода?
        Я истине только служу...
        Возьмите обратно свободу -
        А я ухожу...
        Ухожу...

2002

http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le6/le6-4452.htm
"Литературная учеба" // Литературная энциклопедия. Т. 6. — 1932

«ЛИТЕРАТУРНАЯ УЧЕБА» — журнал, с 1930 издаваемый Огизом в Ленинграде под редакцией М. Горького. «Л. у.» ориентируется на начинающего рабочего и крестьянина, писателя, рабкора, селькора, начинающего критика, рабочего рецензента и руководителя литкружка на предприятии. «Наша задача, — пишет М. Горький («Л. у.», 1930, № 1), — цели нашего журнала — учить начинающих писателей литературной грамоте, ремеслу писателя, технике дела, работе словом и работе над словом». Борясь против техницизма и формализма (отдельные статьи журнала не свободны однако от формалистических уклонов), «Л. у.» помещает в каждой своей книжке статьи по диалектическому материализму, вопросам художественного метода, истории русской и западно-европейских лит-р, теоретическому и практическому языкознанию, современной пролетарской литературе. Особенно важное значение имеет отдел «Письма из редакции», в к-ром М. Горьким и др. дается анализ положительных и отрицательных сторон присылаемых в «Л. у.» рукописей начинающих писателей. Справочно-консультационный отдел, помимо переписки с индивидуальными корреспондентами, заключает ценные библиографические материалы (о творческой дискуссии и друг.). Учебная установка журнала особенно проявляется в разделе «Читатели, готовьтесь к следующему номеру». Подобно «Рабфаку на дому», «Коммунистическому университету на дому», «Л. у.» не является журналом «с мыслимой непрерывностью издания»: он был рассчитан на 20 номеров, к-рые должны выйти в течение двух лет. В состав сотрудников «Л. у.» входят основные кадры Комакадемии, Государственной академии искусствознания и др. При достаточной популярности изложения «Л. у.» дает материал, имеющий серьезное научное значение (статьи В. Десницкого о Гоголе, Д. Благого и Д. Якубовича о Пушкине, М. Клемана о Золя, Б. Реизова о Стендале и др.). Являя собой новый тип журнала, созданный эпохой реконструкции, «Л. у.» в корне отличается от аналогичных зарубежных изданий, преследующих исключительно техническую выучку подписчика — начинающего писателя.

Библиография: Горький М., Рабочий класс должен воспитать своих мастеров культуры, «Известия», 1929, № 168 от 25 июля; Камегулов А. Д., Письмо в редакцию, «Литературная газета», 1930, № 12 (49) от 24 марта; «Литературная учеба», Проспект, Л., 1930; Баранчиков П., «Литературная учеба», «Известия», 1930, № 122 от 5 мая; Анонимная рецензия о № 1 «Литературной учебы» в журн. «Октябрь», 1930, кн. V—VI, стр. 281—284; Бескина А., О «графомании», «вдохновении» и «Литературной учебе», «Ленинградская правда», 1930, № 122 от 5 мая; Коротков Ген., «Литературная учеба», «Красная газета», 1930, № 190 от 13 августа (вечерний выпуск).

П. Б.