http://www.chslovo.com/include/output_articles.asp?Id=38432 

Общероссийская газета	7 сентября умер известный сибирский писатель, поэт  и бард Николай Шипилов Никого не пощадила эта осень: даже солнце не в ту сторону упало. Вот и листья разлетаются, как гости после бала, после бала, после бала... Эту песню, перепетую когда-то Дмитрием Маликовым, знают все. Но мало кто знает, что написал ее новосибирский бард Николай Шипилов. Сегодня все его друзья и поклонники скорбят — ночью 7 сентября в смоленской больнице Шипилов скончался от инсульта. В свою последнюю поездку Николай Александрович отправился 15 августа из Новосибирска, где он в качестве председателя жюри участвовал в проведении первого фестиваля «Свой остров» и открытии Аллеи бардов. К его приезду в столице Сибири как раз успел выйти первый номер альманаха «Купола», изданного ИД «Вертикаль». В нем был опубликован роман Николая Шипилова «Псаломщик», посвященный памяти Михаила Евдокимова. А последний концерт Шипилова в родном городе (последнее время бард жил в Белоруссии) состоялся 19 мая в Сибирском центре авторской песни. Тогда директор Центра Анатолий Олейников написал о нем: «Авторский вечер Николая Шипилова еще долго будет напоминать нам о неизбывном таланте нашего земляка, гордиться которым вправе каждый из нас». Николай Шипилов похоронен в деревне Валерьяново под Минском 10 сентября.
Распространяется в Новосибирской, Томской, Кемеровской областях, Алтайском крае, Республике Алтай
№ 38 (504) 20.09.2006

18 октября 2006 г. в 18-00, Вечер памяти Николая Шипилова / Новосибирская Государственная Областная Научная Библиотека конференц-зал, 4-й этаж. / 18 октября (5 октября ст.ст.), Среда. Седмица 19-я по Пятидесятнице. День постный.

http://www.chslovo.com/include/output_articles.asp?Id=38801 

Общероссийская газета	Памяти поэта
	«Как будто приехал навек попрощаться...»
№ 42 (508) 18.10.2006

В понедельник, 16 октября этого года  было 40 дней со дня смерти Николая Александровича Шипилова — русского писателя, поэта, барда, нашего земляка.

Он очень много успел в этой жизни — в литературе, в поэзии, в любви, в песне, в кино. Он стал первым лауреатом Шукшинской премии, был удостоен литературной премии «Традиция», Государственной премии России в области литературы. В этом году в литературно-художественном альманахе «Купола» вышел его роман «Псаломщик» — памяти Михаила Евдокимова, с которым они десятки лет были близкими друзьями, как бы их ни швыряла жизнь по городам и весям, по обстоятельствам жизни.
Легкий на подъем, Николай Шипилов объездил с концертами всю страну, был призером множества фестивалей и конкурсов авторской песни. Его песни звучали и  в крупных концертных залах, и на подмостках тюремных клубов, и в зале ЦДЛ, и на палубах военных кораблей. Он пел даже в космосе — кассету с его песнями космонавты брали на станцию «Союз». Один российский геофизик испытал культурный шок — приехав по контракту в маленький городок на окраине бразильской сельвы, услышал песни Николая. Оказалось — русские эмигранты из Владивостока перед отъездом были на концерте Шипилова и увезли с собой на аудиокассете частичку его широкой души.
Всероссийскую известность, как это принято говорить, «в широких массах», ему принес тонкий и лиричный романс «Никого не пощадила эта осень» («После бала»), в исполнении Дмитрия Маликова, удостоенный высших наград Всероссийского конкурса «Песня-98», но написанный много ранее.  Так же, как «Шикотан», «Ванька Жуков», «Пехота», десятки других, она исполнялась тысячи раз у костров — с большим или меньшим мастерством, но всегда искренне и с душой — студентами, туристами, военными, всеми, для кого бардовская песня была неизменным спутником и другом. Имя автора знали далеко не все. «Чья песня?» — «Народная. Народ написал, народ поет».

В последние годы Николай Александрович жил в Беларуси, недалеко от Минска. Строил Храм. Воспитывал младшего сына. Писал — чаще прозу, реже песни. Рвался душой сюда, в Сибирь, счастлив был приездами. Но и здесь душа не успокаивалась — рвалась обратно, к строительству Храма, к сыну, ставшему Богом подаренной нежданной радостью на склоне лет.
Уезжал, и обратно летели письма. Вся боль, все искания души, размышления — о стране, о близких, о творчестве, о жизни — никто не перескажет, можно только дать слово самому автору. Поэт в России — больше, чем поэт, и только широта его души может объять необъятное.
Отрывки из писем  Н. А. Шипилова. 
Ранее нигде не публиковались.

27.11.2003
Моя профессия, как это ни странно в случае со мной, хороша для меня лишь как нечто изысканно высокое и нематериальное. Не смогу полюбить сборища графоманов... Моя свобода — свобода поступка, и даже свои долги я ощущаю как свободу быть в долгу... У меня есть русский лес, русский сын, финская бумага — все настоящее. Никто не запретит мне писать, но я никогда не буду зарабатывать этим деньги или делать этим же карьеру шакала. Итого: все, что у меня есть от литературы, — остается со мной... Я — эмигрант в своей Отчизне. Навсегда.

01.02.2004
В два часа привез Федю на саночках из храма. Вез его по улице-дороге, где снегу до небушка, а по ней автомобили порскают туда-обратно и нам приходится съезжать на обочину. Иду-иду — встану, а ходьбы-то той около 1 км. Спрашиваю: замерз, Феденька? А он губы разлепить не может и только головой качает: нет, мол, не замерз. Видит, что папе тяжело.
  
Что касается нашего священства, как былого, так и современного, то по своей разнородной и разноцелевой сути оно мало чем святее нас. Служители —   да. Культа —  да. Чиновники от духовенства — да. Но каждому из нас придется держать ответ за свое. Просто не со всеми из них стоит иметь дело. И благо, что нам есть из кого выбирать, в отличие от основной массы прихожан. Вот у нас каждые субботы и воскресенья ночует игумен Петр, он служит, как я уже писал, в нашем приходе. Он монах. Он в монастырях с малых лет. Ему тяжело? Да. Нам с ним легко? Да. А я не настолько хрупок, чтобы, встречая мразь, усомниться в вечной жизни души.

07.02.2004
Хоть тот большой снег дал дуба в одни сутки, когда на градуснике стало плюс семь, и всю ночь шумно падал с крыш огромными оползнями, и при ударе оземь издавал живые вскрики, но выбраться мне в город по-прежнему нелегко. И я готовлюсь к этому, как могу, а могу я не очень-то…
Многая чудо происходит на моих глазах. Многая чудо мне не по зубам. Соображаю не живо, тупо. Отдохнуть не смог или не сумел. Теплохладность некая в чреслах и в голове. Какие-то смутные замыслы рождаются и умирают, не гния и не благоухая. Но написал две хорошие, на мой непритязательный вкус, песни. Одна из них —  прорыв во что-то новое по откровению,   м. б. Написал горячо и со смаком, жадно. Ни хрена не понимаю. Душа болит или что другое? Не вижу, не понимаю, как отдыхают люди. Или нелюди. Они ведь как-то отдыхают. Где этому учат? Кто? Научите меня, я не о курортах. В детстве ходил по воду с коромыслицем —  не замечал, что мал ростом, шел умело и гордо. А сейчас кажусь себе маленьким и убогим. Отчего? Ведь все хорошо... Не хочу никого видеть из посторонних. Когда вижу, тяжело притворяюсь приятным во всех отношениях человеком. Может мне большой работы не хватает? Может, счастья родины не хватает? Скорей всего так. Надоели ублюдки. Опротивело баранье терпение масс. Опостылели тупорогие говоруны и шаманы в галстуках. Буря. Скоро грянет буря... Ты не чувствуешь? Я —  да. …Хоть мне и мнится, что я отошел от политики, ан где там. Стыдно жить в стране, где не осталось бойцов за счастье народное. Я дурак. Я не могу быть счастлив на лоскутиках еще живой плоти моей прекрасной страны. В этом, пожалуй, моя хандра. Определился, слава Богу!

О Феде. Я его люблю все сильней. Мне все трудней с ним расставаться. Он обидчивый и тонкий юноша. У меня болит душа, когда я представляю очередную разлуку с ним. Растет хорошо, слава Богу. Берет гармошку, поет песни. Знает огромное кол-во стихов, но все не до конца, как и я.

15.02.2004
Думать есть о чем. Ищу достойную кандидатуру для книги в ЖЗЛ: думаю, или о вождях советских народных восстаний: Антонов, Соловьев (Хозяин тайги), или о трагическом, заблудшем мальчише Аркадии Гайдаре, или о Сиднее Рейли, но окончательное решение не приходит.Тем более, не всяк подходит под определение «замечательный человек». А еще более неясна суть определения. Замечательный  — это тот, кого замечают? Или  — очень хороший, неординарный, отличный от других?  М. б., надо писать об о. Иоанне Кронштадтском.

17.02.2004
А я чо? Я помалу делаю никчемную работу. Зрею. Сегодня ходил с зубами  — врачам мои зубы не по зубам. Говорят: где вы ели столько фтора? А я:  — В Сибири,  — говорю.  — Тут,  — говорят, — работы не на две и даже не на три рабочих семидневки  — тут всей республике мороки хватит.  — Ну я тоже говорю:  — Встретимся в ласковом мае! — говорю. И разошлись, как зубы у цынготного китаезы. Пошел домой, пишу.

19.02.2004
...Мое же состояние смутно. Меня это радует в силу того, что мои личные  смуты преодолеваются самым неожиданным для меня самого образом. И я  легко считываю мистические иероглифы судьбы. Как первоклассник, в  четыре года выучившийся читать, спокойно постигает бессмысленность  уроков.

21.02.2004
Играю с  Федей. Он великолепен. Начинает читать, рассказал мне сегодня сказку так, что я заснул. Когда проснулся, то увидел, что он спит рядом.   Т.  е.  сам  переоделся  в  пижамку, залез под одеяло или сыграл в папу.  Раньше -то  процесс  шел  с моей подачи. А тут он вошел в мою роль.  Очень  тактичен,  вдумчив,  может играть один, сочиняет стихи, много  плагиата. 

23.02.2004
Вчера были гости, и телефон тарахтел, как пьяный Шнитке,  и  я  оглох,  но  не  как трезвый Бетховен, а душевно. Гости пришли  днем,  и я не мог пить.
Зато, когда в половине седьмого визит уже  финишировал,  я  захотел  выпить  и  выпил. А раньше, утром, раздираемый  мирскими страстями  — чемпионат европы с маленькой буквы по биатлону  — и церковной  жизнью ( литургия  в  нашей  церкви  во  имя св. Николая), ухитрился сходить в самоволку  — посмотреть биатлон и вернуться в храм в  аккурат  к  чину  прощения. 
А знаешь, что подумал? Подумал так: в  Прощеное-то воскресенье заодно и простят. Простили. Вот Бог, м. б., и не  простит. Еще что? Еще огромные снега и бледное анемичное небо. Из окна  —  крыши  особняков,  голые  ребра теплицы, дорога, по которой проходят  то  с  востока  на  запад,  то наоборот, люди. И все они знакомы мне. И всем нам хотелось бы больше денег и скорой весны. Мы с Федей  визуально  изучаем  странноприимные возможности скворечника. Вчера ему  подарили игрушечный аквариум от made in China, и он, который еще вчера  рвался  к дяде Мише Деголевичу смотреть пару рыбок в огромном фужере, сегодня  ходит,  как кум королю, с аквариумом подмышкой. ...Таня   вся   в   небесах  и страшно устает. Копит, собирает деньги на строительство церковного купола и звонницы. Нужны и колокола. Она добра, заморочена,  утомлена так, что иногда я боюсь за нее и будущее Федора. В прошлом у меня многовато ужаса. Обернусь  — страшно. Но она такова, какова есть, и я не представляю ее  иной.  А,  может  быть,  и  не хочу   этого, как истинно дуалистичное  существо. В ней эта цельность подразумевалась  чутким сердцам и в ее юности.

29.02.2004
Радует,  что в Питере бурлит молодежь и намеревается вернуть  обманутым  отцам  Родину.  О,  если  б  не  скептицизм,  отравляющий  здравые мысли! Пока деньги бьют правду, и это  — обескураживающий факт.  Но обнадеживает сам зреющий протест, как говорили классики — «гроздья  гнева».  На  то  и  молодость.  Что  молодость  без  драчки  — так-с,  базарный  рай. 

02.03.2004
…Больной   человек,  я пишу роман в рассказах об актере Батракове  — весь там, в   той  реальности.  …По утрам, когда я работаю, ко мне   поднимается Федя с книжкой. Он скромно молчит, но намек явный: папа,   прочти  мне хоть одну «голову», главу значит. Какое сердце выдержит?   И  никому  нет  дела  до  того,  что я раздираем и расщепляем, что я   шизофреничен  в  это  время:  высшее  сознание  там,  а  бытовое  не   включается,  блин. А как ребенку объяснишь? У него глаза печальные и   губенки дрожат, егда обидишь! И у меня скачет давление. Я его, Федю,   люблю  и  готов  с ним играть. Но не с утра.
Для взрослых окружающих  моя  работа   — это всего лишь сидение за столом. Вот кто с кайлом  и  лопатой   —  тот герой и труженик. Его можно презирать и жалеть, а  тут   хрен   какой-то   с   горы:   шось  пыше... Его  — бояться и не  понимать, едрена мать. Херачу валерьянку и жалею  Федю.
...И ни к кому у меня претензий   нема. Всяк гнет  свое,  а  сучить  ногами и взывать к интеллигентскому разуму  —  увы!  — тоже гнет, да и какой. Смотришь в книгу  — видишь иго. Такая вот  недублированная  кинокартина…

06.03.2004
У   вас   ранняя   весна, у  нас  —   раненая: морозец,  ай  да  ну.  Высунусь  с  окурочком  в  тужурочке  из  окошечка  — ни  уточки,  ни  курочки, ни жучечки, ни  кошечки. Все  — хвать тужурку и  — в конурку. Утром встал  — нет одного  тапка,  мерзнет  левая  нога  или  лапка.  Где  у папки тапки? Где у  бедного  папки  шапки?  А все потому, что к дому моему вчера приехал  Мишка   —  тут нам и крышка. Достал бутылку и, как обухом по затылку. Бились, мы  с  ней,  бились,  взяли  да  и  напились. О,  как утра мои  длинны! Теща  печет  блины. Таня ушла молиться. Может, опять напиться?  Нет,  о, нет-нет! Сегодня у нас Совет. Приедет начальник всех тюрем,  мы  посидим  да  покурим.  Приедет  Сергей  Трахименок   — профессор,  большой  ребенок.  …Все  надоели стишки. Довольно. Трещат башки.

20.03.2004
Устал взывать во глубину сибирских руд. Письма  возвращаются с пометкой «не доставлено». Матерюсь в Великий Пост, не  могу вписаться в хост.

11.05.2004
Я весь изранен.  Ездил на охоту и наохотился до всяческих неприятных по текущей жизни внеплановых ран. Одна из них на нижней губе насквозь, что очень  мешает есть. Я почти не ем, отчего болит желудок. Желудок болит и  отдает в сердце. Сердце болит и тупеет. Тупость отдает в  голову. Голова лысеет. Волосы падают на воротник. Народ думает: перхоть. А раз перхоть  — значит, жид. Как жить?
Составляю по договору  с издательством «Календарь церковных праздников». Весь в теме. Из  дому не выхожу даже на охоту  — неохота. Храм растет. Тогда я выхожу.  Сейчас иду встречать машину и автопогрузчик  — будем грузить сорок машин песка  из карьера неподалеку. Прежде надо заправить погрузчик солярой, а  это 110 тысяч, что в переводе на русский язык  — 50 гринов. Привезли  сборку колокольни. Заказали колокола. К 23 мая намереваемся  установить.
Как-то получилось,.. что многие те, с кем сводит или сводила  меня судьба, были знакомы с о. Николаем Гурьяновым, с о. Залит. Вот я  и думаю организовать братство во имя этого пресветлого  батюшки. Чувствую, что жизнь всерьез несет меня от суеты и тщет в  эмиграцию, в государство, которое называется Русь Православная. То, что происходит  вне этого государства, вызывает «серьезную озабоченность», как у  министра иностранных дел.  Напиши о том, как вы поживаете на нашей прекрасной  благообретенной и утраченной мною родине?
...У нас холодно, но  дождливо, голодно, но счастливо. С нежностью и почтением  Николай Давайзакуримко.

16.05.2004
Сейчас мне хорошо в главном  — в  моей, может быть, иллюзии, что подобно Колиному отцу меня не кремируют, а закопают в сухом песочке, в церковной ограде и под колокольный звон, а не под «фанфары». Да получится ли  — Бог весть. Пока в это верю.
Храм растет, поставили веранду, колокольню из бревен, привезли брус на стропила. Я б не отрывал от него глаз, и жил бы там сторожем, да ноги не ходят  — оказывается, что был инфаркт микрососудов. Это последствия.
Ты, наверное, думаешь, что я себе очень нравлюсь? Было бы так, разве я с такой определенностью ушел бы из тусовки? А ведь я уже ушел. И — даст Бог  — буду строить еще один, и еще один храм. «Покойно и хорошо в этом государстве» бывает. Но люди  — они везде люди. Здесь есть хотя бы устав жизни, тот корень, тот ствол, к которому все мы крепимся. Что касается Лады, так она и мне не пишет… Я потерял детей. У меня не хватит сил и денег, чтобы изменить ситуацию  — только молитва. А я и молиться-то только-только учусь, да и выучусь ли  — не знаю. Там земного экзамена нет.

17.05.2004
Позволю себе чуть-чуть о погоде. Завтра едем с исправником c благотворительным концертом по тюрьмам, кутузкам, цугундерам, узилищам куда-то в сторону Бобруйска. А они нам в узилищах взамен сделают так называемые скарбонки  — это такие ящички для пожертвований. А на вешнего Николу к нам в храм привезут частицы святых мощей двадцати двух святых, в том числе апостола Андрея Первозванного, Праведной Анны, Матери Пресвятой Богородицы, равноапостольной Магдалины, первомученика Стефана. Что творится-то, Наташа! Народ-то дивится: до чего дело-то дошло! Козней не обобраться, на нашем белом заборе пишут дорогой импортной краской всяку всячину про нас с Таней  — беси-то крутють! А караван идет. О, деревня  — мать ты человеческая и тэдэ! …А мне по душе расстаться с манежем. Клоун состарился, собачки издохли, с тигров осыпались полоски. А с теми, кого любила эта душа, я не хочу расставаться.

… Забыл одну несвежую новость. Был в Москве, попался мне справочник под названием «50 бардов России», 2000 г. Там биографии и библиография соответственно пятидесяти бардов любимых и нелюбимых  мной: Анчаров, Вертинский, Окуджава, Кукин, Клячкин. И вот среди любимых я с удивлением обнаружил себя на букву «Ш» при весьма неплохой фотографии. На эту отсталую букву там только я и Шпаликов. О дела, да? Кто бы мог подумать?

29.05.2004
… Звонил мне несколько ден кряду Электроша из Санкт-Петербурга,  говорил, в основе,  матом, но ласково и патриотично.  Он взывал к силам бесплотным, чтобы  не покинули его среди неизбывной достоевщины, и дал я ему № телефон писательницы Тани Столбовой, это дочь актера Анатолия Столбова. Ты  его помнишь по «Республике ШКиД», однако. «Не женитесь на  курсиситках...» и т. д. Вот с тех пор Электроша и не беспокоит. Как  бы чего не вышло.

У нас… по-прежнему холодно и дивно.  Сегодня утром отъехали за тридцать километров резать аир для храма  на Троицу. Подъехали к болотистому озеру, а на воде лебедь-шипун,  братишка-однофамилец. Тут только отъедешь за черту города: ни тебе  микрорайонов, ни пригородов, ни разных разностей, а сразу природа,  пленэр и птички свищут на голоса, куда там Маше Распутиной!

Чем я, безногий, занимаюсь? Составил за месяц две приличные книги:  «Православные праздники» и «Православные мужские имена». Через пару  дней сяду за женские. О мелочах, вроде литературных опусов, не смею  и говорить. Приснился сон о троичной  природе слова, о его живой генетике. Я вскочил записал саму идею, и  еще непонятно что, но это Нечто меня занимает сейчас более, чем  Что-либо. То есть, меня неотвратимо ведет в иное качество, как в иной  возраст. И совсем незначительными кажутся концертные тусовки. И не  напрасно я ушел когда-то из театра. Все сходится, как острие стрелы.

31.05.2004
Потому, наверное,.. мой «Бег» с Востока на Запад и будет длиться до той минуты, пока не упаду. Душа не терпит вида этого мародерства. Глаза бы не видели этого фарса! Я люблю свою Родину, Наташа. И по большому счету жизнь-то я отдал за нее. Хоть и дешево.

12.08.2004
Был у меня товарищ по имени Риф, родом — башкир.  Он и в самом деле походил на большой риф, о который разбиваются  малокаботажные кораблики. У него, как у всех башкир, была большая и  неглупая голова, но эта голова очень сильно и печально пила водку.  А жили мы в общежитии Литературного института им. Горького, который  я переименовал в «имени Горькой». Утром  — стук в дверь. Открываю  —  Риф, радостный, будто ректор ему сказал: «Ладно, Рифхат! Не ходи в  школу  — пей горькую и вот тебе повышенная стипендия!» Он мне светло  улыбается и говорит: «Коля! Водка есть!» Выпиваем. Он мрачнеет и  говорит очевидное: «Коля! Водки нет!» Я говорю это о том, что  уходит навсегда. Это не водка. Это свет уходит из жизни. Я нахожусь в  перманентно-депрессивном состоянии. Я такого за собой не помню:  спасали молодость и мобильность. Сегодня  — ни того, ни  другого. Вместо них  — вежливость со стороны блестящей шутовскими погремушками жизни.  Хочу работать  — нет сил. Нет мотивации. Нет ничего. Но довольно.

16.08.2004
…У нас ветренно. И напряженно. Дали нам юного батюшку из еще нерукоположенных, не-хи-ро-то-ни-сан-ных дьяконов. Он будет хиротонисан на этой неделе и уже 18 августа станет на службу. Его матушку зовут Татьяной, она математик, примат. Люди очень симпатичные, если учесть, что за наш пригородный храм в экзархате шла большая борьба, но владыко Филарет( Вахромеев) решил отдать новый храм юному священнику. А интриг было в достатке. И с весьма ощутимыми последствиями: одна активная дама даже покрылась струпьями так, что вся, говорят, тела такая стала. И поделом, стерве. Не в тиятре…
Я повздорил с нашим батюшкой, хотел его побить. Но сходил к причастию, остыл, в башке прояснело  — извинился и покаялся. Нечего валить с больной головы на здоровую. С больных ног  — тоже.

10.06.2005
Я никак не [сочувствую] национал-большевицкому движению, эксплуатирующему высокие чувства лучшей молодежи. Какие могут быть партии в условиях войны? Эти партии ничем, по сути своей, не отличаются от тоталитарных сект, служащих для сытной жизни своих гуру. Потому-то, когда мы думаем: отчего бы им не найти общий язык и не выступить вместе, то ответ на этот вопрос один: кто же отдаст своих овечек? Им выгодней жить, создавая и усиливая раскол в народе, а стало быть, и власть над своими «кочками». Я-то — контрреволюционер, знающий, что плоды любой революции ядовиты.

Последний раз Николай Александрович приезжал в г. Новосибирск этим летом. Официально — был председателем жюри фестиваля авторской песни «АкБард», проводимого Фондом памяти  В. С. Высоцкого, неофициально — встречался со старыми друзьями и соратниками по творческому цеху и со старшими детьми. На обратном пути в Минск ему стало плохо,  с поезда его поместили в больницу г. Смоленска, где спустя две недели,  7 сентября, он скончался. Причина смерти — тромб, оторвавшийся в сосуде горла. Не дожил три месяца до своего 60-летия.
Остался Храм. Осталось Слово — книги, стихи, песни. Кто-то будет перечитывать-переслушивать,  а кому-то еще только предстоит открыть для себя все сказанное-спетое, сожалея, что — не при жизни. Осталась Память — у тех, кто его любил и знал, у тех, кто встречал его лично или был просто внимательным не столько зрителем, сколько — слушателем на его концертах. Остались шестеро детей, сыновья и дочери, старшей — уже за 40, сыну Феде — 6 лет,  младшенькой — только-только год.

29.02.2004
Живу, как забулдыга в Сочи,
Как дверь, что сорвана с петель.
Я перепутал дни и ночи,
И дни рожденья, и потерь.
И все как-будто небездарно,
Но очень уж некалендарно.
Да, виноват. И все ж: Vivat!
И все же наша жизнь  — не ад,
И не остыли страсти.
Но я пропутал масти.
Увы! Часы мои стоят.
До слов:  — Приехал... Здрас-сте!

Больше не приедет, не обогреет словом ли, делом ли. Душа мятущаяся, равно болеющая и о судьбах сирых, и о судьбе многострадальной Родины, упокоилась с миром.
Осиротели...

Ирина НЕДЕЛИНА,
«ЧЕСТНОЕ СЛОВО».

Редакция благодарит д. э. н., профессора Казначееву Н. Л. за предоставленные материалы из многолетней личной переписки с Н. А. Шипиловым.

«АВТОБИОГРАФИЯ»

Место рождения  —   г. Южно-Сахалинск.
Образование: Высшие литературные курсы,   год поступления 1987 — 1989, специальность — проза.
Работа: у членов Союза писателей стаж исчисляется со дня первой публикации, она была в 1965 г. Это стихи в молодежной газете «Молодость Сибири».
А формально трудовая деятельность шла хрен ее знает как. Напишу   с неявными неточностями,  а какому комитету нужна эта точность, век воли не видать!
Значит, пишем так.  Завод ЖБК треста «Уралтрансстрой»  (карьер Мочище)  — 1961 г., с 16.05  по 21.09, плотник-бетонщик. 1962 г.  — штукатур-маляр, СУ-6.   С 9.02  по 12.07.1964 г.
1965 г. с 14.06  по 9.09 — оператор электроразведки в Березовской экспедиции.  С 10.10.65 г.  по 7.03.66 г. — рабочий-грузчик   в  гастрономе. В этом же  64 — 65 г. окончил ШРМ  No 40. С 19.03.65 г.   по  03.10.67 г.  — артист хора Новосибирского театра оперетты. С 07.04.68 г.   по 23. 06.68 г. — учитель пения в школе No 93   г. Новосибирска. С 12.05.68  по 7.09.73 — работа   на Новосибирском телевидении: звукооператором, помощником режиссера, ассистентом режиссера (режиссером). С 20.10.73 по 17.05.76  — корреспондент центрального журнала «Пожарное дело». С мая  1976 г.  по октябрь 1980 г.  — сезонные работы   на стройках НСО и занятия литературной деятельностью, нештатная работа   в Новосибирском
теле-радиокомитете.    С 11.05.81 по 07.07.82 г.  — корреспондент окружной газеты СибВО «Советский воин». С 1986 г.  — член Союза писателей СССР.
Правительственные награды: орден Верховного Совета СССР за оборону Дома Советов
(1993 г.), медаль  с брильянтами от президента Республики Саха А. Штырова за перевод дилогии «По велению Чингисхана».
Семейное положение  — женат.
Жена  — писатель Татьяна Дашкевич, 1968 г. р.

Николай ШИПИЛОВ

        *** 

Памяти русского поэта                                       

        1

Здесь дали земные другие, иные.
Здесь вьюги вам хлещут в лицо ледяные.
Снега слюдяные и говор иной —
Сибирский, мятущийся, некоренной.
Транзит пролегает с окраин Востока,
Где очень жестокое око за око,
Пока же поили мы их и кормили,
Они нам родили второго Шамиля.
Чалму нахлобучив на башню Кремля,
Смеются жестокие псы Шамиля.
Да мне-то, транзитному, что за морока
Жестокость Востока и око за око!
Я ем под ногами усталыми снег.
Доволен снегами, пока человек.
… Я был, словно древич, с корнями литыми.
Был словно царевич  с кудрями витыми.
Но корни иссохли. Чужая земля
Смеялась над преданным сыном Кремля.
И горное эхо с акцентом кавказским
Чужие мне стало рассказывать сказки.
Мне слов не понять и смыслов не прочесть,
Друзей не обнять и врагов не известь.
Я изгнан Отчизной. Я черным абреком
Ночами прощаюсь с роднею и с веком.
Вы спросите: кто я? Не ведаю, кто я…
Я жалкое эхо земного героя…
Себя  за бессилье не в силах простить: 
Мне некому верить. Мне некому мстить.

        2

Казах обольстился степным Казахстаном.
Ест сало хохол под весенним каштаном.
Узбек и кореец пьют чай в чайхане.
Кацап захлебнулся в паленом вине.
Звучат в Кишиневе молдавские дойны.
А русские песни — про русские войны,
Про то, что окопы пропитаны кровью
В горах Кандагара, в степях Приднестровья
В кавказских горах, на картонных завалах,
На  смертных пирах ветеранов бывалых.
Глухие, слепые, как тени, плетутся
К гаранту российских  ура-Конституций.
И гладит на брюках полковничий рант
Малютка-законник, усталый гарант.
А где-то в кибитке степного аула
Рождается песня иного Джамбула:
«…Послушай, Каскен, Каскелен, Каракон:
Будь проклят в веках  кровожадный закон!»
…Мне волчья опричнина снится и мнится.
Минуя таможни, посты и границы,
Бегут самозванцы, сидельцы Кремля,
Горит под ногами чужая земля.
Да где уж!… На быдло намажут повидло,
А быдло заноет: — Повидло обрыдло…
Почешет в затылке, пороет в носу:
 — Даешь колбасу    по четырнадцать су!
Тифозною вошью закусит горилку,
Затянет родную Маняшку в парилку,
И — ну! — горемычную — ну! — прессовать!
А после под ручку и — голосовать.
— Ты, Маня, не «против»? — Нет, Ваня: я — «за!»
Печально, солдат... Не смотрели б глаза…

        3

Ежи заграждений — печальные даты.
Зарыты в них намертво наши солдаты.
И тощий поэт среди многих поэтов
Один не забыл и напомнил про это.
На что ему звезды и птиц перелеты,
И тесные книжных томов переплеты?
Любимая спросит: «Куда ты до света?»
«В солдаты, в солдаты на многие лета…»
Ему на прощанье отцовский кисет
Протянет с вещами старинный сосед.
Она позвонит. И приедет карета.
В психушку отправят с кисетом поэта
Лечить от любви, от  печали с тревогой
За то, что случилось с Отчизной убогой,
За то, что повержена гордая стать.
Поэту не выжить. Поэту не встать.
 …Лечите поэтов. Учите поэтов
Щипцами, шприцами полезных советов.
Учите деньгами, богами, врагами
Топчите жандармскими их сапогами.
Топчите, оставьте ученые споры…
Вот критик-наездник вонзил в него шпоры,
Звенит трензелями, трясет бородой,
Солдатский кулеш не считает едой.
И как в ожидании тайного знака,
Слегка намекнет на талант Пастернака,
О Бродском помянет, предчувствуя грант:
«Какой же ты русский, коль не эмигрант!»

Какой же ты русский, коль не одинок!
И тихо уходит земля из-под ног… 

4.12.2003