Николай Коляда. Дневник ведущего борьбу / Деловая газета "Взгляд", 21.02.2006

Руководитель уникального екатеринбургского «Коляда-Театра» описывает в своем сетевом дневнике борьбу за существование своего театра

21.2.2006, 20:33
Текст: Автор подборки – Павел Руднев

Сетевой дневник драматурга, режиссера и выдающегося театрального деятеля Николая Коляды беспристрастно рассказывает о буднях провинциального театра. «Коляда-Театр» стал известным и популярным сразу же по факту своего рождения. Однако путь театрального коллектива и его руководителя удивительно тернист и драматичен.

С согласия автора ВЗГЛЯД публикует некоторые записи Николая Коляды.

Позвонили в дверь. На лестнице девушка в специальной желтой одежде, с сумкой. Открываю. «У вас есть кошка?» – спрашивает. «Есть, – говорю, – кошки – девять». «Девять?!» – девушка подумала – вру. Кошки же из любопытства, как червяки, все девять, прибежали в прихожую, смотрят на девушку. Та дара речи лишилась и подумала: видно, дядя с головой не дружит. Стала суетиться и доставать из сумки пакеты с кошачьей еды от фирмы Вискас. Я спросил: «Это бесплатно? Тогда возьму. Нет – не надо». «Бесплатно!» – сказала девушка. Кошки молчали, ждали, чем кончится дело, возьму я или нет. Распрощались. Пошел кормить кошек на кухню и говорю им: «Жрите. Вас фирма «Вискас» бесплатно кормит». Кошки очень довольны, что теперь на дом приносят даже. Жалко, что с таким опросом не ходят те, кто кормит бесплатно черепах. Моя была бы довольна.

3 мая 1.16
Пришло письмо из Ярославля от благодарной публики

Вы, Николай Коляда, – мерзавец, шпион и засранец и т. д и т. п., обсираете несчастных русских женщин.

В одном городе был (и есть) театр, и в нем был (и есть сейчас) директор театра. Директор развалил театр до основания. Раньше театр называли «саркофаг», теперь и эдак не кличут. Поскольку директор был окружен лизоблюдами, то ему на стол ни разу не положили ни одну газету со статьей, где о театре было плохо сказано. Говорили: «Ну не надо расстраивать Иван Иваныча, у него ведь сердце...»

И вот директор этот так вот и жил в полной уверенности, что у него в театре все замечательно, проблем нет, о театре пишут только хорошее. Его оберегают. Вот здорово, а?!

10 мая 14.16
Сантехник Боря «повернул глаза зрачками в душу, а там повсюду пятна черноты»

Пришел сантехник Боря и сказал: «Что ж ты, Николай, так квартиру свою засрал». Он ушел, я осмотрелся – и правда. Все обои кошки оторвали, ни одного ковра на полу нет... Кошмар. Мне надо мебель из железа, чтобы кошки ее не царапали. Ковер, если на пол положить, – раздерут в миг. От кошек шерсть и грязь. Сегодня мыл, а толку. Когда я был богатый (год назад, пока у меня не было театра), у меня была домработница, она все убирала, и грязи не было видно. Теперь домработнице платить нечем. Сейчас приличных людей вроде Архипова (у которого жена в квартире каждую плиточку в ванной вместе с лучшими дизайнерами Екатеринбурга подбирала) в дом пригласить нельзя. Кошки то мимо унитаза сходят, то травы поедят и давай блевать, то на компьютерную мышь написают (потому что она мышь, наверное?), то сожрут что-нибудь со стола – ничего оставлять нельзя. Все горшки с цветами разбили. Живу, как бомж.

Старая бабушка у одного знакомого перед тем, как выпить рюмку водки, всегда говорила весело следующую присказку:

– Рюмочка Христова!
Откуда? – Из Ростова!
– Паспорт есть?
– Нема!
– Вот тебе тюрьма!

И – хлоп! – выпивала. И так – перед каждой рюмкой.

Рассказала артистка Тамара Зимина. Много лет назад в Екатеринбург привезли из Чехии аттракцион. Там были всякие ужасы в темноте, люди ехали на паровозике из одного ужаса в другой. Заканчивалось все в темной комнатке, где настоящий человек гладил по руке людей из паровозика, и это был шок и ужас самый страшный.

Советские свердловчане, выйдя из паровозика, тут же специально покупали билет, снова садились в паровозик и, когда оказывались в темной в этой комнатке, зная, что сейчас их погладят рукой, готовились и били, били, били, что есть силы по этой руке. Кончилось тем, что чех, который гладил всех по руке, отказался от работы – сказал: не могу, избили всего. Никто не мог понять: зачем они, свердловчане, его били?

Все начиналось совсем недавно. Я помню, как появился первый целлофановый пакет и все очень боялись в пакетах в таких, в белых, прозрачных, носить пиво и квас, думали – порвется. Это было в конце семидесятых, а теперь целлофаном все завалено, цветным, светлым, всяким, – без него не представляешь жизнь. Я помню, как в нашу деревню привезли первую стиральную машину и как мама боялась подходить к ней. А потом появилась газовая плита и все тоже долго боялись их – а вдруг взорвется. Это было в году эдак 65-м. Где-то в 67-м у нас дома появился первый телевизор. Совсем недавно, кажется, появились компьютеры, потом – Интернет. Буквально лет пять назад, кажется, стали появляться сотовые телефоны. Сейчас все привычно. Я не могу себе представить, как я жил без электронной почты? Писал письма обычной почтой, звонил. Это так неудобно, так долго. Сейчас – мгновенно. А что появится лет через пять – интересно.

У театральных критиков есть болезнь, она называется «пятнадцатьминутвосьмого». Если в семь начало спектакля, то в семь пятнадцать они уже спят, засыпают и ничего не могут с собой поделать.

У меня тоже, я заразился, и давно, этой болезнью. Бывает разновидность, если начало спектакля в полседьмого, то тогда болеешь «безпятнадцатисемь». Причем я ничего не могу с собой поделать, и я понимаю этих больных людей. Ну хоть сдохни, я забыл, когда в театре меня вдруг не охватывал внезапный приступ этого недуга. Уснешь на секунду, очнешься, вздрогнешь, думаешь: храпел или нет, сопел, пузыри пускал?! Ужас просто. Надо так поставить руки на колени, в ладони вложить лицо и спать, чтобы не было никому видно. Стыдно, но что сделаешь. Болезнь.

Несколько отговорок, чтобы отказаться от обсуждения спектакля, похвалить вроде как и сбежать:

– Дело в том, что я видел эту пьесу у Таирова (Мейерхольда, Товстоногова, Пипкина) и сразу и навсегда влюбился в ту постановку, и как-то другие интерпретации меня уже не трогают, до свидания!

– Такие роскошные декорации, такая атмосфера создается, а половик, половик какой, где заказывали, в оперном, замечательно, до свидания!

– Роскошная пьеса, напрасно ее сократили, там было, было сокращение, я очень люблю эту пьесу, до свидания!

Все ждут, чтобы их похвалили. А как хвалить, как?!

Всякая уважающая себя критикесса должна ходить в пончо. Пончо – это такой кусок ткани, в нем дырка для головы, голову в дырку надел, и все. Для критикессы очень важно быть в пончо с кистями, чтобы кисти игриво болтались. Цвет лучше темный. Пончо для критикессы очень удобно: в нем не видно фигуры. И вообще это остросовременно (лет тридцать назад было) и богемно. Все настоящие критикессы, которых я видел, ходили только в пончо. Обожаю критикесс в пончо. Я как вижу это пончо, так хочу ржать, как лошадь.

Уснешь на секунду, очнешься, вздрогнешь, думаешь: храпел или нет, сопел, пузыри пускал?! Ужас просто

В субботу на занятиях студентам рассказывал о типах, работающих в театре. Говорил: «Когда вы пишете пьесу, вы должны знать, что ваше произведение, которое вы ночами выплакиваете, мучаясь, пишете, попадает в руки абсолютно больных людей, для которых (актеров, конечно) главное, чтобы было больше слов в роли». Ведь действительно, так посмотришь со стороны вдруг: они все больные люди. Но только эти придурки могут выйти на сцену и сотворить что-то такое, отчего зрительный зал, возрадуясь, зарыдает. Удивительно.

Мне рассказали про таджиков, которые делают ремонт: если им не нравится что-то, когда хозяин с ними рассчитывается, то они писают в краску или какают в раствор бетонный (короче – ссут и срут в то, чем ремонтируют, блин, невозможно организовать фразу), потом ремонтируют и запах остается в комнате на год.

Мы играли в ДК «Эльмаш» два спектакля, там таджики делали ремонт зала. На пол по-богатому постелили ламинат. Ни слова не слышно в зале, все гудит, во-первых, а во-вторых, ламинат вздулся и теперь волнами. Так по-богатому сделан ремонт, баско так, но ламинат – волнами.

Вчера во время «Тутанхамона» поехал по квартирам. Звонят люди и отдают бесплатно в театр вещи. Вчера отдали: старый советский арифмометр, швейную ручную машинку старинную, немецкую, работающий патефон, пластинки, старую пишущую машинку. Все это богатство я собирал ночью, по квартирам, еле-еле находя эти дома в темноте.

Как бедно живут люди, как убого, как жалко людей. Стол, кровать, старый телевизор – все. И стены, покрашенные желтой половой краской. Все. Стыдятся своей нищеты и не пускают дальше порога. Какой-то ужас. Моим нищим артистам еще везет. Потому что то, что видишь, в сравнении с тем достатком, который мои актеры имеют, – просто мрак. Надо радоваться, что хоть это есть. За вещи совал деньги – никто не взял. Тоже, наверное, стыдятся, пытаются не казаться побирушками. Все богатство выставил в фойе – патефон, швейную машину. Вещи очень красивые.

Мы играли в ДК «Эльмаш» два спектакля, там таджики делали ремонт зала

Хотел написать что-то гадкое про Москву, а потом подумал: да надо оно мне.

Просто подошла ко мне в Москве одна известная артистка и сказала фразу какую-то важную: «А у нас в Москве – мы все ходим по кругу, по кругу...» Имелось в виду – театр.

И что-то мне показалось – это какая-то сермяга. Ни новых идей, мыслей в театральной Москве – одни потуги и скука. А потом – они все стали старые. Ужас, боюсь писать про всех. Но все развалились. А им на смену пришли актеры из телесериалов. Мрак. А им цена 300 баксов съемочный день, и не более.

И Москва всегда последние годы как-то сияла, сверкала, все преображалась и преображалась и вдруг все стало похоже на задохнувшегося на бегу человека, остановившегося – в боку болит. Бомжатник – метро. Улицы – мрак. Лица на улицах – лица пройдох. Москва – город пройдох везде и во всем. Как-то все плохо. Наверное, я неправ.

Чичканова говорит мне: «Не буду больше пьесы писать. Зачем? Ну, съездила я вот в Москву на «Действующие лица». И что? Зачем писать пьесы? Чтобы какому-то Филозову понравиться, чтобы он тебя похвалил или кто-то другой? Да очень надо».

– А ты для кого пьесы пишешь? Для старого плешивого Филозова?! Или для себя? Да насрать на всех. Самое главное: ты сидела ночью за компом, закрылась от всех, хихикала, глядя на монитор, стучала по клаве, ржала в голос даже, придумывая всякую чушь, веселилась, плакала потом, сочиняла, и тебе было это в радость, ну что – не так? И эту ночь, когда ты придумывала все, – ты запомнишь на всю жизнь, потому что тебе было легко и весело. И тебе снова и снова захочется, чтобы это повторилось, потому что – потому. Вот ради этого пьеса и пишется. И при чем тут вообще Филозов или кто-то другой? Ты его морду на экране видишь, что ли, когда пишешь? Или чью-то еще видишь? А если у тебя такой радости не было по ночам – тогда, конечно, – не пиши.

27 декабря 9.44
Никогда не жалейте – правда

Вчера у мамы моей артистки был юбилей – 75 лет. Мама через дочь передает мне пирожки, подкармливает, передает салатики в синих пластмассовых баночках из-под майонеза. Я положил в конверт пятьсот рублей, отдал Ирке и сказал – подари маме. Через 5 минут открывается дверь моего кабинета, входит зрительница, держит конверт, в котором пять тысяч рублей, и говорит: это подарок театру на Новый год. И уходит без разговоров. Вот так, товарищи.

Работаю на елках Дедом Морозом. Когда дети выходят на улицу, говорю им такие слова: «Сейчас возьмем волшебные ленточки, выйдем во двор, завяжем ленточки на деревьях в волшебном «Коляда-Саду», закроем при этом глаза и загадаем желание. Желание в новогоднюю ночь обязательно исполнится. А есть у вас желания?» – спрашиваю у детей.

– Хочу мерс шестисотый!
– Нет, лимузин!
– Мобилу Nokia!
– Пусть мама отдаст мне мобилу!
– Хочу учиться на пятерки!
– Хочу много конфет!
– Мобилу навороченную!
– Хочу кошку!
– Хочу собачку маленькую!
– Чтобы мама вылечилась от аллергии на кошек!
– Чтобы наша собака не болела!
– Хочу собрать все марки про спортсменов за последние годы, я уже половину собрал!

Сегодня ездил за подарками, проезжал по улице Радищева. Там стоят такие красивые, старинные домики – с наличниками, резьба по дереву, дома красоты невероятной. Но рядом вырос какой-то многоэтажный монстр, и дом этот сожгли, наверное, – его будут сносить. И дом напротив – тоже сгорел. Так всегда делают – сжигают дома, стоящие в центре города, и на этом месте быстренько что-то строят – магазины и прочее. Именно так: оставить после себя выжженное поле.

Всегда знал, что у меня мало ума, но чтоб настолько...

Мне перед Новым годом в магазине дали на сдачу гранату – фейерверк. Без инструкции. Я думал: можно положить на стол или в руке держать, и будет красивый фейерверк.

Но, товарищи, запомните: гранату, если ты выдернул чеку, – надо всегда кидать. Вчера вечером я решил-таки ее почему-то вдруг испробовать в фойе театра. С чего – не знаю. Слава богу, никого в фойе не было. Я выдернул чеку и вытянул, радостно улыбаясь, гранату в руке. Пошел легкий дымок. Я ждал конфетти. Но она взорвалась у меня в руке. Я смотрю: вся рука в крови и на одно ухо оглох. Прибежали все, стали меня мазать зеленкой. Я сидел за столом и думал: Коляда, старый дурак, всегда кидай гранату, если выдернул чеку. Как я еще с глазами остался. Печатаю одной рукой. Идиот.

Так приятно сейчас все читать в Интернете – куда не ткнешься, все пишут: Коляда, Коляда, колядки, колядовать... И хоть и понимаешь, что не про тебя, но все равно приятно. Хотя версий что и кто такое «Коляда» – миллион, у каждого своя. Пишут: «По словам знаменитого историка Карамзина, Коляда был у язычников богом пиршеств и мира». У других – что-то другое. И никто ничего толком про это язычество не знает.

Я сидел за столом и думал: Коляда, старый дурак, всегда кидай гранату, если выдернул чеку

Сегодня последние пять елок. Поеду сейчас на оптовый, не хватает игрушек в подарки, надо докупить. Сыграли 52 елки, то есть – 52 «Снежные королевы». Пионер маленький, сопливый, а рубль в кассу несет.

В советские времена пели такую песню на мотив «Феличита»:

«Перечитай!
Слева направо, справа налево!
Перечитай!
«Малую землю» и «Возрождение»!
Перечитай!
Перечитай!

А еще я сегодня подумал: мы живем в страшной провинциальной дыре. Ничего ведь тут у нас не происходит. Воздух не циркулирует, ничего не двигается. По театральным событиям: что происходит, куда сбегать, посмотреть, какие спектакли, где, что? Нуль. Правильно сделала Танька Бунькова, что уехала в Москву.

19 января 02.09
Приглашаю бесплатно в театр

Сегодня, 19 января, и далее мы решили не отменять спектакли из-за морозов. Сегодня – «Мадам Роза», билетов продано мало, приглашаю всех желающих – бесплатно, будет свободный вход. В Театре драмы вчера на спектакле было 50 человек, сегодня там вообще отменили спектакль, и завтра тоже. Не поддадимся. Приходите, сам буду стоять на контроле, всех пропускать. Чаем напоим, отогреем. Спектакль хороший, Ягодин в главной роли. И завтра тоже приходите бесплатно – завтра «Амиго». А в субботу – уже все, только по билетам.

Николай Коляда: Дневник ведущего борьбу