http://nattch.narod.ru/dashkevich.html
|
Дашкевич Татьяна Николаевна, литератор, член Союза писателей России, автор трех поэтических книг — «У зеркала» (1991), «Мирянка» (2002), «Голос ангела» (2004, стихи для детей), книги в серии ЖЗЛ «Фатьянов», многочисленных культурологических статей, песен. Автор двух сольных диск-альбомов: «Отведи меня во храм» и «Дервенский ангел». Лауреат международных премий имени Андрея Платонова «Умное сердце» (1996), имени Андрея Платонова «Имперская культура» (2004), телеконкурса «Золотой граммофон» (2000). Живет в Москве и в Минске. СТИХИЯ устала. Может, я пропала. Только Бог меня и уберег. А скажите, разве это мало, Если рядом — вездесущий Бог? Если рядом с грешницей такою Кто-то тихо вымолвит без слов: «Дай, дитя, тебя платком покрою,» — И тихонько развернет Покров. 2005 СЕСТРА Светила луна, Ходила кошка чужая, Труба коптила дымом чужим, Нищенка шла от края до края, Легкая, словно дым. Она богаче меня душою, Не говорите мне ничего… И я не скажу, ничего не открою, Ничего не скажу чужим. О чужая, ты ль мне чужая, Посторонняя мне сестра? Я иду за тобою от края до края, А идти мне по краю пора. Стужа выстудит лживую душу, Очищая ее канву. Я твой мир, сестра, не разрушу. Можно, я в нем хоть миг поживу? Только страшно, что в этом мире Ты одинока: лишь небо и ты, Запоздалые гости в чужой квартире, И упавшие сверху живые цветы. 2003 * * * Нет у меня осени. Нет. Есть у меня любовь озимая. О, зима… Я позабыла теперь, сколько мне лет, Кто это здесь — я ли, не я ли сама… О, зима… Падает яркий снег. Иль это косы стелются по холмам. Белые косы седые — святочный свет, Белые святки святые идут по домам. О, зима… Лисьи глаза и хвост. Сколько в лесу брошено бешеных лис… Друг мой сердечный, словно коврига, прост, Легок — летуч, друг мой — осенний лист. О, зима… О, я сама пришла. О, я бежала, ножки сбивала о лед… Крошки сметала теплые со стола. Думала, ты отложишь осенний полет… Так и живем, ты — лист, я — лиса, В мире полно рыжих и бешеных лис. Я подниму лисьи к тебе глаза — Где ты витаешь, милый, колючий лист? 2003 * * * Я расскажу тебе чего попроще, Такое есть повсюду и везде. Вот на пароме дремлет перевозчик — Соломинки застряли в бороде. Он в кулаке раскуривает «астру», Пыряет грозно в отмели шестом, Когда к нему его приходит паства И заполняет дряхленький паром. Плывет паром, плывет река, как время, По кругу омывая шар земной. Несет паром свое живое бремя В космический предел берестяной. Здесь в каждом одиноком пассажире Есть небо, океаны и земля, Особое понятие о мире, И личное понятие рубля. Они минуют городской поселок, Поля картошки, рощу, выпаса, Поет вослед разбуженный подтелок, Коровы голосят «на голоса». Вот поворот — шестом по илу росчерк, Вот купол проезжают, люд притих. Перекрестился молча перевозчик, Ответственный за каждого из них. Он тощ и хром, как остов колокольни, Его житье клонится в забытье, Его жилье — развалины да колья, Да светлого Георгия копье. Быть может, есть на свете избы плоше, Ведутся почуднее мужички, Ко всем приветлив глупый дядя Гоша: Улыбка — на гостинцы и тычки. Плыви, паром, трудись, душа святая, Любя дурного, доброго любя, Шестом медовым волны коротая, Шестом-копьем, точенным для тебя. 2004 ПАСТУХ Сергею Котькало Переведи круторунное стадо овец Через мостки голубых неботканых озер. Плавает в озере черная рыба слепец, Водится также ползучая рыба позор. Там этих рыб и не счесть, чуть вода не кипит… Рыба-беда, и разлука,обида, и боль. Этими чудами озеро наше кишит. Овцы идут, как привязанные, за тобой. Ты не неволь, не гони их, не то упадут, Долго их чистить и мыть доведется тогда. Прячь в голенище подальше ореховый прут, Да поспешай, чтобы вдруг не вздурилась вода. Это бывает — тогда ничего не сберечь, Чудища-юдища прямо ползут по земле, Страшно послушать их потустороннюю речь, Страшно увидеть их водные рыла во мгле. Нынче чуть ветрено, знойно, и солнце слепит, Словно овечки, по берегу — стадо ракит, Только плеснет в отдалении рыбушка кит, Чистая рыба, — и в тайный воротится скит. 2002 |
http://www.zavtra.ru/cgi/veil/data/denlit/081/21.html
КАМЫШ
Когда шумел камыш,
Когда деревья гнулись,
В ночную тьму, как в ад, погружены —
Возлюбленные, помните, проснулись
Подавленные, как после войны…
И шла она одна во мрак из мрака,
И думала, как лучше ей солгать.
Притихшая, как битая собака,
Что скажут ей теперь отец и мать?
Так плакала проснувшаяся дева,
Что жизнь ее давно уже прошла,
Но знают все про гнущиеся древа
И грозный шум ночного камыша.
Так плакала она, что и доныне,
Когда веселье вспомнит нашу тишь,
Немного выпьют — вспомнят о "рябине".
А много выпьют — запоют "камыш".
2003