Общероссийская газета	http://www.chslovo.com/include/output_articles.asp?id=38952  Ирина Ульянина: «Не могу видеть мужских слез!»
	Новосибирскую писательницу Ирину Ульянину знают уже практически все новосибирцы — каждый выход ее новой книги становится заметным культурным событием. Однако теперь пора скромной провинциальной славы прошла: Ульянина стала первой писательницей из Новосибирска, чьи романы, выпущенные в авторской серии издательством «Центрполиграф», презентовались на XIX Международной книжной ярмарке в Москве
№ 44 (510) 1.11.2006

Этому событию сопутствовали фотосессия, серия интервью в журналах, газетах и интернет-порталах, выступлений на радио, ТВ и в книжных магазинах столицы. А вскоре в эфире «Радио России» состоится премьера спектакля по роману Ульяниной «Все девушки — невесты» в исполнении питерских актеров. Сама же Ирина сейчас готовится принять участие во Всероссийском книжном фестивале, который с 17 по 19 ноября пройдет в Новосибирске.
— Ирина, вам было приятно участвовать во всех этих московских акциях или вы испытали легкий шок? Вообще, как относитесь к новому подходу раскрутки писателя, когда становится важно не только то, что он пишет, но и его харизма, внешность, темперамент, остроумие?
— Выступать для меня априори трудно, поскольку я не актриса, писать мне проще, чем говорить, существовать публично. Но это совершенно естественный процесс, таковы законы рынка. Ведь даже в резюме при приеме на любую работу уделяется внимание такому параметру, как «презентабельная внешность». Быть необаятельным и непривлекательным как бы неприлично.
— Теперь у вас есть слава, деньги, любимая работа... А о чем вы мечтали в юности, собирались ли стать писателем или журналистом?
— Ну насчет славы и денег вы, конечно, сильно преувеличили: книгами много не заработаешь, если ты не Донцова и не выдаешь коммерческие тексты в промышленных объемах... (смеется). В детстве меня привлекали сугубо простые женственные профессии — парикмахерша, продавщица духов, портниха. Но, естественно, я много читала, в том числе и ночью с фонариком под одеялом, благодаря чему ношу очки. А мама возила меня на встречи с писателями и поэтами. Илью Лаврова, Геннадия Карпунина и многих других наших мэтров помню, как живых, все они вызывали у меня большой пиетет, казались небожителями, так что и в голову не приходило им подражать.
— Скажите, из чего складывались ваши первые книги, как получилось, что вы стали писать про девушек?
— Такое уж локальное сознание — меня ничто, кроме юных чувств, красоты и нежности, не интересует. То, как я придумала первую трилогию романов о девушках — трех подругах, уже стало легендой, настолько часто ее рассказывала.
Унылым осенним утром ехала на работу в дребезжащем трамвае, где ржавая жесть вместо стекол, среди озлобленных, бедных и бледных пассажиров. Чтобы отгородиться от отвратительной реальности, стала вспоминать любовные истории студенческой поры. И захотелось написать о том, что происходит с сегодняшними людьми под воздействием любви. А потом выяснилось, что есть немало желающих читать сентиментальную прозу.
— Как вы считаете, ваши книги будут востребованы лет через 50?
— Если честно, мне это безразлично, поскольку через 50 лет меня самой не будет.
— Но, возможно, есть такая тенденция: нам нужна «временная, сиюминутная проза», а авторы вроде Кафки, Булгакова или Оруэлла — это уже история и наше время не подразумевает их существования? Поспорьте со мной, если не согласны.
— Безусловно, классики были, есть и будут, их достоинств никакое время не нивелирует. Но вы же сами понимаете, что мы сейчас все живем, как белки в колесе, — в дикой суете, когда действительность мелькает перед глазами в безумном ритме и не успевает отпечататься в утомленном мозгу. Меня сейчас палкой не заставишь читать, например, медлительного Теккерея или Диккенса, а в юности я ими упивалась, как и прочими англичанами. Да, обязательно нужна сиюминутная проза — и развлекательно-релаксационная, и серьезная, дающая некую духовную опору и ответы на сегодняшние вопросы. Потому что у литературы много социальных функций, помимо сохранения и развития языка. Не думайте, Оля, о бестселлерах свысока — если они существуют, значит, они реально востребованы.
— Я слышала, у вас есть и серьезные, «монументальные» произведения, которые вы прячете от широкой «публики»…
— Нет, как раз ничего монументальнее романов я не создала, но имею кучку неизданных новелл, которые читали только близкие друзья и высоко оценили. Они в самом деле обладают объективными литературными достоинствами — там особая энергетика, парадоксальные метафоры, смысл сокрыт в самом ритме. Публиковать такое негде, о чем я, собственно, и не тужу. Просто время от времени ставлю перед собой непосильные задачи по части выразительности языка и испытываю колоссальное удовлетворение, если с ними справляюсь. Когда текст удается, возникает ни с чем не сравнимое ощущение воспарения. Я по этому поводу шучу: хороший массаж лучше плохого секса, а главное, из-под него выходишь не испачканной. Вот писать рекламу — это для меня и есть «плохой секс» без любви.
— Ирина, журналисты с вами часто общаются как с психологом, спрашивая о взаимоотношениях мужчин и женщин. И вы здорово отвечаете — прямо специалист! Откуда у вас столько знаний и мудрости?
— Да это не знания, а, скорее, богатый жизненный опыт и интуиция. И вообще, советовать не трудно. Вот если бы я своей жизнью как-нибудь умно распорядилась, а то ведь с точностью до наоборот... Например, знаете, как я выходила замуж? С отцом старшей дочки мы были знакомы ровно 17 дней, прежде чем подать заявление в загс. Поступила так потому, что этот пижон плакал и клялся, что жить без меня не будет, хотя в то время у меня был другой, очень достойный, психически уравновешенный жених, который не плакал, а просто заботился, очень по-мужски опекал на каждом шагу. И второй раз я пренебрегла прекрасным, умным и богатым женихом, среди зимы ежедневно приносившим живые цветы, буквально из-под его носа улетев в Ригу к малознакомому, в сущности, латышу. Угадайте, почему? Ну да, латыш тоже плакал!.. А я ужасно жалостливая. Папа по этому поводу иронизирует: «И вечно-то ты, дочь, из целого хоровода женихов выбирала кого похуже да посмешнее». Конечно, импульсивными поступками я постоянно создаю себе колоссальные проблемы. Зато имею массу впечатлений и двух красивых дочерей.
— Часто у вас в книгах выведены реальные лица — представители богемы, бизнеса. Не было ли у них претензий или, наоборот, благодарности? Вообще, вам известно, как читатели реагируют на ваши книги?
— Богема и бизнес нормально реагировали, некоторые обижались, но ненадолго, потом признавали, что я весьма объективна и наблюдательна. В основном людям это льстило. Сейчас меня вообще многие просят, чтобы вставила их в повествование, а я не могу, мне уже неинтересны игры с реальными персонажами. А еще я перестала писать от первого лица и ассоциировать себя с героинями, вот «Все турки любят девушек» написаны от третьего лица, и мне кажется, это самый сильный мой роман. Я изданную книгу впервые увидела в Москве уже перед отъездом и начала читать в поезде. Может, вам это покажется странным, но где-то в середине романа испытала сильнейшее волнение, будто не я эту историю сочинила. Прямо сердце защемило, вышла в тамбур курить, чтобы справиться со слезами. Возвращаюсь, а попутчики увидели мой портрет на обложке — и началось... Весь вагон читал мои книжки, я нечаянно почти все их раздарила, а теперь, как дурочка, сама покупаю в книжных магазинах. Но, главное, не было читателя, который бы не прослезился над «Турками», только почему-то всех трогают разные фрагменты.
— Вы легко пишете? И какие фрагменты удаются лучше — те, что дались легко, или те, что выстраданы бессонными ночами и черными депрессиями?
— По-разному... Иногда осеняет, такой драйв посещает, что могу в один присест пару глав написать, — так было с «Женой моего любовника». Я буквально вернулась со свидания, с ужина в «Патио-пицце» и представила, как в моего спутника там на выходе начали стрелять. Он меня тогда сильно раздосадовал!.. Но наутро я подумала, что напишу гуманистическую вещь о том, что все и всем надо прощать, и вообще помогать ближним изо всех сил. Потому что, как говорит моя героиня Майя в «Турках»: «Людям только отдыхать легко, а жить всем тяжело».
К счастью, у меня такая подвижная психика, что короткие истерики со мной случаются, а долгие депрессии — нет. Я пишу очень стабильно — каждый день, но с разной степенью продуктивности; хуже или лучше — это зависит от наличия энергии, текст ведь — это энергия. На самом деле, проза — это адский, изнуряющий, иссушающий труд, никому не советую в него влипать.
— Писатели во все века посредством своих творений избавлялись от собственных страхов и проблем. У вас такое было?
— Было, конечно!.. Романом «Все девушки — артистки» я пыталась изжить безнадежную любовь к одному холеному, успешному столичному писателю. Писала его целый год, отползала от компьютера совершенно больная, мне физически делалось плохо, а любовь все никак не проходила, и наши отношения тянулись, как латентная болезнь... Но прошло время, он пришел на мою презентацию на московской книжной ярмарке, уже вовсе не холеный, довольно потрепанный, и был потрясен: «Ирка! Это триумф!», всячески обнимал, целовал и говорил, что я очень красивая. И я действительно ощутила как триумф полную свободу от этого человека, испортившего мне много крови.
— А удается ли вам между написанием своих книг читать чужие?
— Еще как удается! Я страстный, запойный и крайне ветреный читатель — то меня тянет на жесткую мужскую прозу вроде той, что издает Ad Marginem, ценю Илью СтогOFF, Сорокина, Пелевина, поляка Ежи Пильха, да многих мужчин. А иногда блаженствую со своими любимыми англичанками — Индией Найт, Софии Кинселлой и другими. Из последних открытий — «Хоп-хоп, улитка» Марты Кетро и «Слишком много блондинок» Арины Холиной, впрочем, ее остальные книги про ведьм и стерв читать не смогла. Я склонна прощать людям любые слабости и ошибки, если они по натуре добры и чисты, а вот железная хватка, цинизм, мелкотравчатые страстишки — это меня совсем не увлекает.
— У вас есть сейчас желание что-то поменять в своей жизни?
— Да. У меня две мечты: ни на что не отвлекаться от рукописей и жить у моря, плавать так же часто, как пишу.
— Но ведь это нереально?
— Почему же? Вот, погодите, как на берегу моря кто-нибудь обо мне заплачет, сразу к нему и улечу!

Беседовала
Ольга ЯРОСЛАВЦЕВА,
«ЧЕСТНОЕ СЛОВО»

На снимке: Ирина Ульянина ищет сюжет для новой книги
На снимках: обложки книг Ирины Ульяниной

•  Ирина Ульянина. Николай Шипилов: "Бал продолжается!" / , 28.02.2001

- Любые комплексы родом из детства, а успешность часто становится реваншистской реакцией, потребностью доказать миру, что ты способен штурмовать высоты вопреки социальным кондициям - происхождению, воспитанию и т.д., на что есть поговорка   «Широко шагаешь - штаны порвешь». Маскировать свое происхождение - это такие же глупые жалкие потуги, как, например, замазывать старческую пигментацию тональным кремом, - она все равно проступит.

- Вам приписывается шикарная фраза:  «Женщина способна запускать и опускать». Как вы считаете, какой мужчина соответствует тому и другому образу действия женщины?

- Женщина вообще способна на что угодно - полюбить так, что небо станет по пояс, запустить своей любовью возлюбленного в космос. Это не зависит от объективных достоинств мужчины, это такое же тупое везенье, как в рулетке. Важно успеть осознать, как классно быть любимым и запускаться на полную катушку. Мы же не кошки, у которых 9 жизней, у нас жизнь одна...

- Вы как-то сказали, что нельзя злиться и завидовать. Как без этого, на ваш взгляд, можно обойтись творческой личности?

- Легко! Ведь очевидно, что злость и зависть разрушают нас самих, а не объект негативных чувств. Честно, я никогда никому не завидовала - ни богатым, ни знаменитым, потому что четко сознавала, какой ценой они заплатили за обретенные блага. Я не готова париться ради дополнительных нулей на банковском счету, так что же переживать, что у меня вовсе нет счета?..

- В своих книгах вы много внимания уделяете роли случая в жизни женщины. Хотелось бы узнать, какова роль случая в вашей жизни?

- Есть славная французская поговорка   «Для женщины любой день может стать решающим», - она подвигает к тому, чтобы не выходить из дома неприбранной распустехой, следить за осанкой и походкой, быть наготове - никогда не лишнее!.. Мне, как типичному романтику, приятно полагать, что на все есть воля случая. А, как битый прагматик, я точно знаю, что без труда, пота и слез ничего стоящего не дается...

Мне судьба часто давала шанс и, когда я рисковала, неизменно выигрывала. А, если пасовала, соответственно, теряла. Но я пасовала не из страха за свое будущее, а из-за детей, родителей, ближнего круга. Мы не свободны от сердечных привязанностей, вот в чем проблема.

- Тем, кому за 40, вы советуете ничего не делать, кроме как улыбаться. Неужели вы противник пластической хирургии или женщине больше нечем привлечь противоположный пол?

- По-моему, ужимки и прыжки в погоне за вечной молодостью унизительны. Я не видела ни одной женщины, которую бы пластическая хирургия сделала счастливее или омолодила внутренне. А улыбка и омолаживает, и располагает к себе не только противоположный пол, но и кошек с собаками. Потому что симпатии, равно как и антипатии, определяются энергией, которую мы излучаем, а не морщинами или объемом бедер.

- Какой рецепт вы дадите мужчинам для завоевания современной женщины?

- Рецепт самый элементарный: будьте мужественными! А мужественность подразумевает и благородство, и внимательность, и нежность...

- Как вы считаете, нынешний мужчина способен на романтику, или он занят либо зарабатыванием денег, либо пьянством?

- О, видите, какие стойкие у нас стереотипы сознания? Современный мужчина - либо работоголик, либо алкоголик!.. Между тем, все способны на романтику, хотя бы потому, что человека от животного отличает сенситивная потребность (или потребность в чувствах).

- Как по-вашему, какими проблемами живет современная женщина?

- Современная женщина ориентирована прежде всего на социальный успех и далеко отошла от немецкой формулы трех К - кухня, дети, церковь. Рожать и воспитывать потомство некогда - того и гляди, твое место под солнцем займут другие. Женщина перестала быть хранительницей очага в привычном понимании и сама оттого страдает.

Кстати, меня недавно спросили:   «Наверное, вы больше всего хотите написать новый роман?». Я удивилась: чего о книжных-то романах мечтать? У меня замыслов - на пять книг вперед, и не сомневаюсь, что их рано или поздно реализую. А мечтаю я совсем о другом... Я люблю только море - обожаю ранним утром плыть навстречу восходящему солнцу и петь, потому мечтаю иметь домик у моря и плавать, по меньшей мере, 9 месяцев в году. Вот тогда бы я прожила до 100 лет и умерла молодой и счастливой!..

Беседовал Игорь Буккер

www.pravda.ru