Последнее изменение 01 мая 2007
|
|
Последнее изменение 01 мая 2007 |
 |
|
Тексты песен 196x-1980 гг. |
| http://www.rvb.ru/np/publication/01text/26/03ovchinnikov.htm#verse9
РВБ: Неофициальная поэзия. |
Версия 2.87s от 4 января 2005 г. |
Упомянут в Петр Степанов. "ГНЕЗДО ПОЭТОВ" и ЛИТО ФОНЯКОВА. Антиэссе
Николай Шипилов. "Ванька
Жуков" (песня посвященная Ивану
Овчинникову)
Николай Шипилов. Пьеса "Процесс" (Иван
Овчинников -положительный герой пьесы)
Иван
Афанасьевич Овчинников
Родился в 1939 г. в селе Нижний Ашпанак
на Алтае. Учился в НГПИ. С середины 80-х —
участник фольклорного ансамбля. Живет в
Новосибирске.
Здравствуй, водоем.
Десять вечера, ты — красный...
Флаг... флаг... флаг...
На ветру.
А утихло, и —
Фла... фла... фла...
Что делать! Поле как в дыму
исчезло в страшном ливне!
Дрожа, к закрытому окну
приникла дикая малина.
Но тут же ветер оторвал,
клоня к земле за что-то
и выпрямлял и завывал —
ах, чтоб тебе! ах, чтоб ты!
И вдруг отстал. Прошла гроза.
Зажглись на каплях искры
малинник подался назад
хороший дождь проходит быстро.
Думаете, кто там светится,
Крышами сверкает? Кто зовет?
Да никто, а просто грезится,
Грезится который год.
Никого там нет у неба синего,
Где мелькало стеклами село,
Нет его в горах, красивого,
Все из этих гор ушло.
Нету нашей русской деревушки
На Алтае. Не поставят вновь
К лесу пятистенную избушку,
Где мы бились, бедные, с войной.
Вечером вернуться не к кому,
Только к стогу можно подойти
Лесникову, зеленеющему, летнему,
Надавить рукой и отойти.
Море речное водное море!
Вид из спортивного зала.
Пение школьного хора,
где половина сбежала.
Тихо стоят, одиноко...
ежится у парапета.
Скос его скользкий, мокрый
в воду уходит от ветра.
Осень за школой... вот она...
Смирно в юннатском пруду
Спят на боку земноводные,
Сыплются листья в саду.
Холодно невозможно.
Что ты, природа? «Ку-ку.
Видишь ведь сам, я сложена
На школьных столах, на току...»
И правда, и правда жалоба
На небеса, на меня...
Какая-то жалость к жабам
В опытах этого дня...
Но на момент, на миг ведь,
Это всегда, всегда...
С болью природа никнет
У школы и у пруда.
Слепили снежную бабу —
Оставили под луной.
У друзей по две, по три бабы —
У меня ни одной.
Пляши, пляши, Плисецкая,
Все стерпит власть советская.
Наврано, а музучилище.
Ноты честно пожелтели.
Старичок уже страшилище
среди девочек-газелей.
Послушай старик,
Научи меня гаммам.
Я из простой семьи.
Вчера как дурак напился.
Сегодня на день предосенний гляжу.
А в окнах длинная весна
лилась по капле, каркая.
Сверкала рюмка и сосна
качалася у парка.
Скорее не было небес.
С такой надеждою просветы.
За город, за Москву, за лес!
На Родину и в лето.
И кто о чем и обо мне.
А обо мне еще не надо.
Так и останется в вине.
Вот утром вспомнить, ладно.
Пока по-русски пожалеть
о том, что будет, неизвестно.
И верить долго, долго. ведь
кому-то все же интересно.
Светает, Люська, уходи.
Стекла плывут на кусты,
На лопухи, на беднягу — малину.
Как они развалились, цветы,
И раздвоились на две половины.
Лето двоится, прекрасно горя
С блеском речушки, в дымине.
Сзади бутылки стучат, говоря,
Что дураки мы в кабине:
Выпили, ну и каждый завял.
Нету? Нет, выплыли дали...
Вон и наш магазин засиял.
Чуть не проспали...
Там только крыша алюминиевая...
Я испугался — снег...
Чудак, почти июневая
Страна, и снега нет.
И снова, снова в шахматы,
На валики валясь.
Вот будет шах, и ахнете:
Сентябрь будет, грязь...
Собьетесь вы под кронами
Вон тех пустых берез,
За вами личность скромная
Бутылки соберет...
Да, все еще светит.
Все еще не говорит луна.
А скажи, луна, сейчас где эти,
как Родена Вечная весна?
Нет. Роден — весна иная,
стариковская, бесполая, другая,
вечная, не жалко, не печаль.
Жаль, что там не промахи, не парии,
не отшельники, не гении. Мне жаль!
А льда никто не мог
ни воспитать, ни изменить.
Мечтали и над ним летали.
И думаешь, темна душа.
Ну почему же ты темна?
Не бейся, никогда она
не будет той душой,
как у тебя душа.
Я думал, Бог за облаками.
Хотел я спрашивать? Я не помню.
Я помню, пугался немых.
Как дождь нам о красную крышу стучал.
В чердачном окошечке радуга.
Меня обманули — стихи не нужны.
И не на что в горы хоть на день приехать.
А в детстве о море ни разу не слышал.
Всегда буду верить в Бога
и никогда я не буду один.
Не гляди на нас, солнце.
Горите, верхние листья в тени.
Не любит Москва самозванцев
в ясные тихие дни,
где пение и вечерня.
Вечером, вот ее звон,
церкви поблизости мерное,
к богу, упорное, он-н-н, Он.
Это было, друзья по искусству,
с друзьями по сорока градусов морозцу.
Бог мне дал хорошее лицо.
Ежели так, отчего
Несколько лет колесо
ежевечернего одиночества.
Правда ли, нет, судьба —
мне не любить а дружить.
И на отшибе изба,
тихого человека жизнь.
Делается вечер и темно становится.
И плохо. Горестно глядеть во тьму.
Точно, в это время горе ловится,
если не поедешь ни к кому.
Сам уже слабее тусклой лампочки.
А спокойно в летний вечер, в высь
молчаливые, стремительные ласточки
над тобой скорее пронеслись.
Я лежу на тахте на траве.
А в пеньке, в серединочке пепельница.
Засыпаю в шумящей листве
Сквозь глаза призакрытые светится.
Как ты думаешь, нет,
что ты думаешь на солнцепеке?
О ботанике детских лет?
О немецком поэте Гете?
Все уносит под горку река
что ни кинь, только вон они волны.
Только волны на месте, слегка,
не плывут, а идут ровно-ровно.
Как толкнули их весла, поддав,
так они без раздумий несутся,
вверх бегут, а навстречу вода
их минуя, несет себя в устье.
И, все вместе влево.
И, все вместе вправо.
Ветки над четвертым этажом
целый день, качаясь, повторяют
на ветру июля небольшом.
Спинки листьев сразу серебрятся.
В небе уже север облаков.
Скоро будем осыпаться, братцы,
потому что мир таков.
Час такой, что некуда деваться.
День уже кончается везде.
Никуда не надо ехать, оставаться
надо. К занавескам руки, к небесам воздев.
Охота в осень с головой
сухую, теплую зарыться
И лес зашепчет золотой,
Что хорошо забыться.
С большой любовью к шалашам
лежать в них, засыпая,
во сне соломою шурша,
не слыша и не зная.
ОВЧИННИКОВ Иван Афанасьевич
Мил-человек. — Новосибирск: Детская литература, Мангазея; 1992. — 64 с.
«Сибирские огни».
НЛО, № 23 (1997), с.296.
День поэзии 1983. — М., 1983. С.165.
ЛЕС, с.126-159.
Гнездо поэтов, с.95-118.
Стихотворения // Другая традиция. — М., 1992. Буклет. Сост. В.Куприянова.
САМ, с.557.
РПА, с.732-733.
Солнечное подполье, с.317-327 (с ошибками: несколько стихотворений не отделены).
Нестоличная литература, с.322-324. 15 стихотворений по книге Мил-человек.
Все стихи в САМ печатались по авторской машинописи.
Здравствуй, водоем... — САМ.
Флаг... флаг... флаг... — Мил-человек, с.36; САМ.
Что делать! Поле как в дыму... — ЛЕС.
Думаете, кто там светится... — ЛЕС; Мил-человек, с.18 ("В память о Нижнем Ашпанаке").
ОБЬГЭС (Море речное водное море!..) — по авторской машинописи.
БИОЛОГ (Осень за школой... вот она...) — Мил-человек, с.20 (имхо, более слабый вариант); САМ.
Слепили снежную бабу... — САМ.
Пляши, пляши, Плисецкая... — по памяти (как читал автор).
Наврано, а музучилище... — САМ.
ПОДРАЖАНИЕ КИТАЙЦАМ (Послушай старик...) — Мил-человек, с.31.
ЗАСТОЛЬЕ ПОЭТОВ (А в окнах длинная весна...) — по авторской машинописи.
Светает, Люська, уходи. — ЛЕС; НЛО, № 23.
МАШИНА С ВИНОМ (Стекла плывут на кусты...) — ЛЕС; Мил-человек, с.21 (без 3-й строфы).
Там только крыша алюминиевая... — САМ; Солнечное подполье.
Да, все еще светит... — САМ.
Родена Вечная весна — известная
скульптура.
А льда никто не мог... — САМ.
Я думал Бог за облаками... — САМ.
В книге Мил-человек совершенно другое
стихотворение с той же первой строкой:
Я думал, Бог за облаками.
Как, думал, Он там высоко!
Тогда безоблачными днями
Он бесконечно далеко.
Не гляди на нас солнце... — САМ.
Это было, друзья по искусству... — НЛО, № 23.
Бог мне дал хорошее лицо... — ЛЕС.
В книге Мил-человек с.4 другая вторая
строфа:
Столик, перо, да листы.
Лишь головой не ложись.
Помни, что ропщешь ты,
мил-человек, не на жизнь.
Делается вечер и темно становится... — ЛЕС; Мил-человек, с.10.
Я лежу на тахте на траве... — по авторской машинописи.
И, все вместе влево... — ЛЕС; Мил-человек, с.41 (другая редакция, хуже).
Охота в осень с головой... — по авторской машинописи.
|
© Тексты — Авторы. |
