(Поэзия рубежа веков)

Мы взлетели - нам плевое дело,
А Россия ушла из-под ног...
Николай Шипилов

Постмодернизм как течение возник среди тех и для тех, для кого реальный, обыденный мир стал банален и скучен. Следовательно, стала банальна и скучна та литература, которая этот мир отражает. Но пресыщенных и скучающих, кому для допинга любой ценой нужно изобретать или выискивать что-либо из ряда вон новое, все-таки в мире не большинство. Скучают «лишние люди» всех времен как правило в силу элитарно-тусовочной замкнутости и материалистичности сознания. Просто неспособны ощущать за эмпирически воспринимаемым миром Иное – всегда небанальное и нескучное.
Но для людей обыкновенных и поныне реальный мир, жизнь, отечество, семья, работа остаются явлениями важными, не скучными. И для литераторов, не терявших с этим миром родственных и духовных связей, целью творчества и сегодня остаются исследование обычной жизни, банальные попытки разобраться в себе, в поколении, в смысле происходящих событий. У этих реалистических «зануд» и поныне народ не сводится к тусовкам по партиям, по профессиям, по интересам. И жизнь у них – жизнь, а не игра, и любовь по-прежнему какая-то не научно-механистичная, но архаично-возвышенная, и всемирное виртуально-информационное пространство интернета все никак не заменит реального пространства родины.
Впрочем, интернета у них чаще всего просто нет (а то и дома - то нет, дома в смысле обустроенного жилья) – за верность традиции серебром не платят. Они, как правило, уже не слишком молоды и мало известны. И все же их творчество может быть интересно современнику. Интересно тем, что в нем видны все российские перемены за десятки лет. Они сформировались и вызрели в доперестроечные времена на идеалах и советского , и русского прошлого. Затем перевалили через все перестроечные ломки и катаклизмы и теперь пытаются творчески осмыслить, что произошло с их страной и народом, почему произошло и чем все это кончится.
Их породила и воспитала Держава. И никакие новые обстоятельства не смогли их заставить отречься от идеалов тысячелетней исторической России. Поэтому и жизнь их складывалась нелегко. Но жизнь свою они жили сами, не по чужой подсказке – ни по партийно-советской, ни по либерально-демократической. Пусть заблуждаясь, пусть не так, как надо бы жить. Но любое «надо», которое навязывалось извне, для них существовало только тогда, когда не противоречило их старомодной совести и чести. В России современной, увы, многие превратились в пасынков. Кто виноват? И время, и жизнь, да и они тоже ...
За счастливое пионерлагерное детство без бабушкиных сказок, за вечно юную романтику дорог, костров и бездумно-безоглядных дерзаний вне культурной почвы, за душевно-упоительное обмякание под беломорину, стакан и гитару вне мудрости веков приходилось платить растерянностью, потерянностью, бездомностью. За прозрение и обретение самосознания, когда, наконец, можно стало давать себе трезвый отчет в том, что вокруг и с самим собой происходит, – заплачено распыленными годами, нищетой, несложившейся личной жизнью. Но есть их творчество, которое, наверное, поможет жить другим .
Стихи они писали именно как поэты, то есть для того, чтобы лирически выплеснуть собственные чувства, мысли, эмоции. Писали не от скуки, не ради изобретения поражающих метафор. Писали не ради новой шокирующей формы, которая удивляет и вызывает кратковременный восторг, отвлекая и уводя при этом от смысла написанного. Им просто было и есть что сказать.

1

Один из них – Николай Шипилов (Любимые дети державы. Русская поэзия на рубеже веков. (Сборник стихотворений.)
М., «Держава». 2002. С. 15-20.1 – в автобиографическом предисловии к стихам cказал: «...прожил в Отечестве чистым нелегалом более чем три десятка лет... Вот и все мое творчество: Родина глазами нелегала. Не гранта, заметьте, а нелегала...»
Их так воспитали... Для них бедность, сознательный отказ от богатства и карьеры – достойная счастливая форма существования. Материальная обеспеченность и солидное общественное положение – непременное следствие нечистоплотности, компромиссности, конформизма... Всего того, что несовместимо с широкой и поэтичной русской душой, несовместимо с поэзией.

Мне не понятно вдохновенье Поэтов сытых: всякий раз Каких таких эмоций звенья Они впускают в форму фраз?

Конечно, в этом есть своя правда. Высокая поэзия требует искренности, в известном смысле, праведности. А «от трудов праведных не наживешь палат каменных». Но обязательно ли непременное декларирование неустроенности, бездомности, непутевости, беспрерывных страданий по личному поводу как нормального стиля жизни?

Когда б не знать окурку цену И верхней полке в общаке, Когда б слезинкой по щеке Мне не обозначать измену...

Их так воспитали... «Служить бы рад, прислуживаться тошно...» Но карьера и богатство, между тем, – это власть, руководящий аппарат чиновничества, производства, СМИ, командный состав армии и т.д. И если все это дети Державы десятилетиями считали естественным выпускать из своих рук и отдавать тем, кого они не уважают, то стоит ли сетовать на то, что в результате они – «родные дети» – в России вдруг оказались пасынками и нелегалами.

Ко мне правительства жестоки, Я убежал едва-едва... И тут и там я как чужак. Мне в целом мире нет приюта...

И как же теперь быть? Быть вечно бедными, бездомными, безвластными, чтобы душевно-страдательные эмоции рождали искренний нервный и непременно оппозиционный стих? И при этом копить обиду на влиятельных, власть имущих, богатых? Или как-то перестраивать свое вечно пионерское сознание? Не знаю... Не знаю, сочетаема ли поэзия с респектабельным положением в обществе... Хотя, можно вспомнить многих, начиная с Ломоносова, Державина, Крылова, кому нормальная, обеспеченная, спокойная домашняя жизнь вовсе не мешала творить. Скорее, наоборот. И государственный муж Пушкин отнюдь не иссяк поэтически, когда провозгласил свое зрелое кредо:

Мой идеал теперь хозяйка Да щей горшок, да сам большой...

А тут, как по заложенной схеме, воспевание, по сути, бездомной, пьяной непутевой жизни как главного источника вдохновения. Так воспитали?.. И подобное, судя по всему, характерно уже и для поколения их отцов (наших дедов): поднимающая адреналин игра в диссидентство, забава везде рубить правду-матку в глаза, бунтовать, не сомневаясь в поражении, критиковать погромче, напрашиваясь на гонения, сыпать политическими анекдотами...
В стихотворении об отце Шипилов пишет:

Лишь спирт хорош неразведенный, Мужик в разводе – в самый раз...

Экое гусарство! Так воспитали?.. В этом, вероятно, главная заслуга советской власти перед нынешней демократией. Навязывали мифические идеалы, заставляли кланяться кумирам и отсекали при этом религиозное и культурное прошлое, лишали исторической мудрости. И при всех односторонних научно-технических сдвигах делали людей безграмотными. Оттуда, видимо, и поколения романтиков-туристов, вечных пионеров, каждый из которых «как Адам, искал от рая – рая...» Так воспитали: «Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету...» «Старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути...» Действительно, разве вне дома вызреешь?..
Плюс к этому элементарная гуманитарная недоученность как следствие недоученности тех, кто учил:

Так много не читай, не порть себе глаза... ...так батюшка сказал. И в результате – щенячья слепота: ...Но нет, я не спасен от слепоты житейской. Хоть и глаза остры, хоть вижу явь и сны, Но так повеет вдруг теплом воды летейской, Что в пору не доплыть до будущей весны...

А тогда, когда ценой неимоверных потерь приходит наконец прозрение, жизнь – земная человеческая жизнь – развеяна в прах:

..И лишь сердечный взор уже не ошибется, Но поздно! Позади и выбор, и порог, И дым чужой печи, что в небо тихо вьется,

Как дым моей судьбы... Как прах моих дорог.

Сладко числиться в путешествующих и гусарствующих и сыпать остротами из поручика Ржевского:

Гусары деньги презирают. Гусары любят просто так...

Воспитали! И гусар-туристов, и романтиков-деятелей. Причем настроенных не только на покорение приаральских пустынь, великих таежных рек, горных вершин и космоса, но и на откровенное разрушение и саморазрушение. В ответ на неискренность, глупость, отчужденность сытых партлидеров – осанна водке, этапу, зоне, малине, общаку, дну жизни вообще. И с задушевной гитарной хрипотцой, под стакан проклятой и махорочную затяжку. (Все то же, что было так принято у бардов, казалось бы, иного гнезда: у Галича, Высоцкого...) Какая-то общая непереносимость состояния трезвости. Слишком тяжело, наверное. Много требуется мужества, терпения...